Недобросовестность поведения участников дела о банкротстве может быть признана арбитражным судом по собственной инициативе, если усматривается очевидное отклонение его (их) действий от поведения, изначально предполагаемого добросовестным. Такие отклонения могут выражаться, например, в злоупотреблении правом и в злоупотреблении корпоративной формой. Случаи таких злоупотреблений, рассмотрены в данной статье на конкретных примерах судебной практики.

Искусственное создание кредиторской задолженности

Схема создания такой задолженности заключается в следующем. Перед подачей заявления в арбитражный суд о возбуждении процедуры банкротства, должник и дружественный ему кредитор заключают сделку, в результате которой у должника возникает кредиторская задолженность. В действительности же такая сделка не сопровождается со стороны кредитора ни оказанием каких-либо услуг должнику, ни выполнением для него работ или поставок ему товаров. При этом первичная документация по такой сделке надлежащим образом оформлена и создается видимость вступления кредитора и должника в соответствующие гражданско-правовые отношения.

Однако, сделка, лежащая в основе искусственного создания кредиторской задолженности, может быть признана недействительной судом по собственной инициативе, если ему станет очевидным отклонение действий участников такой сделки от добросовестного поведения из вновь открывшихся обстоятельств дела. Такими обстоятельствами могут быть: аффилированность участников сделки, отсутствие материальных и иных возможностей для ее реального осуществления, а также ее экономической обоснованности и иных факторов, свидетельствующих об их недобросовестном использовании гражданских прав (злоупотребление правом). Злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный ст. 10 ГК РФ, поэтому такая сделка должна быть признана недействительной.

Характерным примером из судебной практики можно признать постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 28.03.2018, выступившим в качестве суда кассационной инстанции в Деле № А7—12524/2016 Арбитражного суда Тюменской области о банкротстве ООО «Сибирь Логистик». Суд самостоятельно выяснил истинные намерения сторон и пришел к выводу об отсутствии у должника экономической выгоды и интереса обеспечивать своим поручительством исполнение заёмных обязательств. Подтверждением такому выводу послужили действия сторон сделки, направленные не на исполнение обязательств должника, а на признание его банкротом, то есть действия во вред иным кредиторам. Суд признал данную сделку недействительной.

Совершение мнимой сделки

Институт оспаривания сделок, в частности мнимых сделок, совершенных для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, является одним из базовых механизмов пополнения конкурсной массы должника и широко используемых в судебной практике производства дел о банкротстве.

Как было отмечено постановлениями Пленума Верховного суда РФ от 18 октября 2012 г. № 7204/12 и от 23 июня 2015 г. № 25 судам при оценке доказательств по делу необходимо обращать внимание не только на правильность их оформления, но и на иные доказательства, подтверждающие или опровергающие реальность спорной сделки, исходить из мотивов и смысла ее осуществления.

Типичным примером из судебной практики можно признать ситуацию, когда в рамках производства дела о банкротстве должника оспаривается его сделка по оплате им не существующей поставке ему товара. Согласно договору поставки должнику был поставлен товар и должник эту поставку оплатил, свидетельством чему является правильно оформленная сопроводительная документация. Однако конкурсный управляющий оспорил эту сделку как мнимую, целью которой был вывод активов должника в пользу поставщика, точнее — дружественного ему кредитора.

В качестве аргументов им было указано на отсутствие следов поставленного товара при инвентаризации имущества должника, невозможность его использования в хозяйственной деятельности должника, а также отсутствие у поставщика материально-технических возможностей поставить обозначенный товар на указанную сумму причем в нереально короткие сроки.

Суд принял доводы конкурсного управляющего убедительными, но требующими дополнительных подтверждений, и направил данное дело на новое рассмотрение, в результате которого вышеназванная сделка с высокой степенью вероятности будет оспорена на основании п.1 ст. 170 ГК РФ как мнимая, следовательно, ничтожная.

Использование юридического лица для недобросовестных целей

Схема такого использования юридического лица основана на его формальной юридической автономии, отсутствующей у него экономической самостоятельности и полной подконтрольностью другим лицам в рамках определенной корпоративной конструкции. По сути, такое юридическое лицо — это потенциально жертвенная фигура с двойственным функционалом, а именно: с одной стороны, оно номинальный собственник имущества, с другой стороны, полностью контролируемое другими лицами, способными выводить его активы в одностороннем порядке и в размерах, сопряженных с его банкротством.

Подобный функционал открывает широкие возможности для злоупотребления корпоративной формой.

Российское законодательство предусматривает различные варианты «снятия корпоративного покрова» деятельности такого юридического лица. Одним из них, осуществляемого в рамках дела о банкротстве, является субсидиарная ответственность контролирующих его лиц. Законом о банкротстве определены признаки таких лиц, а также установлена их субсидиарная ответственность за невозможность основного должника полного погашения требований кредиторов.

Резонансным в этом отношении является определение Верховного суда РФ от 6 августа 2018 г. № 308-ЭС17-6757(2,3) по делу № А22-941/2006 о банкротстве ООО «Дальняя степь» (должник), подтвердившего корпоративное использование данного должника в недобросовестных целях. В данном определении подтверждены выводы предыдущих судебных инстанций по данному делу о подконтрольности должника другим структурам международной корпорации, участником которого он являлся. Доказаны действия этих структур по инициированию вывода единственного актива должника (денежные средства на счете банка — участника корпорации) в условиях неисполнения обязательств на значительную сумму перед единственным кредитором — уполномоченным (налоговым) органом, что в итоге привело его к банкротству. Контролирующие должника лица искусственно спровоцировали его банкротство, а потому должны нести субсидиарную ответственность в виду невозможности полного погашения требований кредиторов (кредитора — уполномоченного органа).

Судом была выявлена недобросовестность сделки участников данного дела по заключению между ними мирового соглашения как сторон судебного спора, результатом которого явилось бы отмена ранее принятых судебных актов по данному делу и прекращение самого дела. Следствием это стало бы лишение преюдициального характера выводов всех судов по данному делу, в том числе касающихся статуса ответчиков (структур международной корпорации) как контролирующих должника лиц и обязанных нести субсидиарную ответственность по его непогашенным обязательствам. Суд отказал в удовлетворении ходатайства об утверждении мирового соглашения участников дела.

Таким образом, субсидиарная ответственность по делам о банкротстве призвана противодействовать злоупотреблениям корпоративной формой, а инициатива арбитражных судов и неформальный подход к рассмотрению ими дел позволяет выявлять и устранять подобные и иные недобросовестные поступки их участников.

Сложных моментов и «подводных камней» в законе о банкротстве достаточно. Разобраться во всем этом может только настоящий профессионал.